Микрорайонная минетчица,
Подобмороженная блядь;
Увяла и надломно мечется
В порноюродивых соплях.

Под шкуркой интеллектуальности,
Взбив хитрость лисьего хвоста,
Катаются глазёнки в сальности,
Но норка лживая пуста.

Ажурье болтовни искусственной –
Её манящий ореол…
Я сам утёнком был и гусениц
Клевал, как племенной орёл.

Пусть, не орлом я стал, а лебедем,
Не стал прекрасен – стал умён,
Из гадких будней унаследовав
Созвучье дорогих имён.

Я не разменивал на праздники
Свою печаль, свою беду.
Не опускаясь за соблазнами
Я верил в добрую звезду.

Пусть от меня она зажмурилась,
Пусть я погряз в своих стихах —
Снующих вдрызг комочках дурости,
Записанными впопыхах.

Подняв тебя большими крыльями,
Я думал, будто ты летишь,..
А ты сблевала опостыленно
На отнятую пошлость крыш.

Как соловей, убитый розовым
Жестоким опытным шипом,
Я захрипел в продажном воздухе
Разорванным влюблённыи ртом.

Ты не смогла найти убежище
В снах несуразного гнезда.
И крыльев нет – вот ты и бесишься,
Упав с насиженного льда…

Увянешь ты. И груди слипнутся
На похотливом животе.
Былым созвучьем не откликнется
Немая точка в высоте.

Даст Бог – ты обрастёшь лисятами
Такими рыжими, как тот,
Что мне привиделся усатеньким
И чистым, как твой детский лёд.

Но, за мою слепую преданность,
Но, за предательство твоё,
Они от мамы унаследуют
Носов неверных остриё.

И будет по векам мутировать
Потомство хитреньких лисиц;
Гордиться рыжими мундирами
И выть на недоступных птиц.

Ты ж, бабьей жадностью калечена,
По жизни будешь ковылять,
Микрорайоннная минетчица,
Подобмороженная блядь.