Мне никак нельзя умирать.

Я порочный душевнобольной.

Об ущербность разбилась рать

Приключений, бывших со мной.

 

И не тычьте меня в живот

Окастетевшей пятерней —

Самый нежный любимый Кот

Проживает рядом со мной.

 

Он не любит бывать один;

Провожает до двери в слезах.

Силуэт моих вышедших спин

Растворялся в его глазах.

 

А потом он совсем ослеп,

Неуклюжий в свалившейся мгле;

Как щемяще он стал нелеп,

Мой единственный брат на Земле!

 

Как бессильно страдал мой малыш,

Как тщедушно бился у стен –

Навсегда почерневших ниш,

Пробираясь ко мне в постель.

 

Он хрипел на моей груди

Прижимаясь тельцем худым.

И вели, спотыкаясь, следы

К перевернутой чашке еды.

 

И,  воспитанный на любви,

Он, скрывая смертельный недуг,

Разбивая лицо об углы,

Перестал есть даже из рук.

 

А потом он решил умереть,

И в истерике двигал шкаф;

Плакал в тьме бесполезных ламп;

И жила уставшая смерть

В отпечатках маленьких лап.

 

Я с ним был до кошмара той,

Нас агонией сжавшей в клещи

И разверзшейся пустотой –

До его последней ночи.

На моей подушке больной

Его тельце вступало в жуть.

Пузырясь он простился со мной.

А что было со мной  — не скажу.

 

Он прожил восемнадцать лет.

Один месяц. И один день.

У меня сохранится плед,

Где его завернута тень.

 

У меня сохранится шерсть,

Что отдал его мертвый комок.

И еще не сколоченный шест

На сплетении наших дорог…

 

В это утро и я ослеп,

Стал для близких совсем чужим.

Заросла как семейный склеп

Та квартира, где он со мной жил.

 

… А потом отнял у нас Бог

Моей мамы несчастную мать.

И ее растерзанный бок

Замер в дедушкину кровать.

 

… Как похоже и страшно ушли

Эти символы всех моих лет.

Никому не занять их мест.

Но на свежих шрамах земли

До сих пор не поставлен крест.

 

Жизнь ощерилась наготой

Над моей дырявой стеной

Невозможностью счастья с той,

Что страдала рядом со мной.

 

Лишь вчера я подлой рукой

Рвал доверчивый сонм волос.

А сейчас мой дурной запой

Режет окна бритвами слез…

 

И я, чьим-то ослепшим котом

Тычусь мордой в остылость углов;

Все откладывавший на потом

Нежность Вам недосказанных слов.

 

Мое горе — мой страшный судья.

Одиночество мой приговор.

Расходящаяся семья

Назвала меня в детстве Егор.

 

Темных снов ожили клубки  –

Вся проиграна напрочь игра.

Не старайтесь меня убить,

Мне никак нельзя умирать.